1.
Еврейскому композитору предоставлено лишь торжественное служение Иегове, как единственное музыкальное выражение его народа. Синагога — единственный источник, из которого еврей может извлечь понятные ему народные мотивы. Если мы пожелаем представить себе это музыкальное богослужение в его первоначальной чистоте весьма благородным и возвышенным, то тем вернее мы должны будем сознаться, что эта чистота дошла до нас в виде противнейшей мути.
2.
Настоящее положение вещей этого мира таково, что евреи более чем уравнены в правах. Они господствуют и будут господствовать, пока за деньгами сохранится сила, перед которой бессильны все наши стремления и дела. Иудаизм является дьявольской совестью цивилизации. Еврей говорит на языке той нации, внутри которой он обитает из поколения в поколение, но он всегда говорит на нём как чужестранец. И наше европейское искусство, и наша цивилизация остаются для еврея иностранными. В нашем языке, в нашем искусстве еврей способен лишь договаривать, дополнять — ему не по силам искренне создать произведение из собственных слов, творение собственной деятельности. Первая среди характерных особенностей семитского произношения — то, что коробит наш слух, как нечто совершенно чуждое и неприятное — еврейская манера издавать звуки напоминающие скрип, писк или гнусавое сопение... Подобная манера говорить сразу же вызывает ощущение невыносимо беспорядочной болтовни. Холодное безразличие подобного специфического рыдания никогда не поднимется до вершин истинно искренней страстности. Еврей — это гибкий демон упадка человечества.